По заветам отца. Заслуженный учитель Тамара Пономарёва отметила 80-летие

Тамара Пономарёва (Зинченко) родилась 5 марта 1939 года в слободе Ровеньки Во­ронежской (ныне Белгородской) области и по 1976 год жила и ра­ботала в Ровеньском районе. По окончании Ровеньской средней школы работала старшей пионервожатой в средней школе села Нагольное. Отмечена знаком ЦК ВЛКСМ «Лучшему пионерскому вожатому» в 1963 году. Работала в районном комитете комсомола, школах района, районном отделе народного образова­ния.

В 1964 году заочно окончила филологический факуль­тет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. В 1977 году переехала в Корочанский район. Работала учителем русского языка и литературы в Поповской средней школе.

С 1982 года — в Корочанской речевой школе-интернате: воспитатель, учитель русского языка и литературы, заместитель директора по учебно-воспитательной работе, а затем — по научно-методической работе. С 1983 года — руководитель школьного краеведческого музея. 

Награждена нагрудным знаком «Отличник народного просвещения». Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 декабря 1982 года ей присвоено почетное звание «Заслуженный учитель школы РСФСР». Сегодня мы публикуем воспоминания Тамары Николаевны, её размышления о жизни и о себе.

«Папочка, куда же ты уезжаешь!»

Отец Николай Васильевич Зинченко перед войной работал бухгалтером Ровеньской МТС. Когда началась Великая Отечественная, исполнял обязанности директора, а потом эвакуировал МТС на Урал.

Наступил тяжелейший 1942. Конца войны не было видно, и он стал проситься на фронт. Помню, как сегодня, отдельные моменты того дня, когда отец уходил из дома. В по­луоткрытую дверь вижу его голубую майку, пахнет жареной картошкой.

Он исчезает в кузове автомобиля, за которым я бегу, падаю и поднимаюсь, снова бегу и кричу: «Папочка, куда же ты уезжаешь, а нас немцам оставляешь!» Я эти слова не помню, их мне мама рассказывала. Мои слова врезались в самое сердце отца: ему хотелось в бой, чтобы быстрее вернуться с победой. 

Судьба ему досталась нелёгкая. Видел тысячи смертей, испытал всё! Был тяжело ранен под Житомиром, форсировал Днепр, замерзал и утопал в болотах Белоруссии. Войну закончил на Одере. За участие в одной из наступательных операций под Берлином, (где был тяжело ранен), награждён высшим солдатским орденом Славы 3 степени.

Возвращение

Домой он вернулся только в августе 1945 года. У него было много наград, но очень трудно было его узнать. Уходил на войну здоровым и красивым, а вернулся калекой.

Встреча с отцом — болезненная страница моего военного детства. Каждый день мы, детишки, выходили на дорогу и всматривались: не появится ли новый военный человек?

Так было и в тот день. Дети убежали на дорогу, с ними была и моя младшая сестрёнка Галя, ей уже было четыре года, а я забилась под крыльцо крайнего дома и сижу. Вдруг вижу: идёт военный, ребятня облепила его со всех сторон, а он ищет, ищет взглядом, пытается определить, кто же его дочери. Тут уже и женщины прибежали, увидели меня под крыльцом, вытащили, ведут к отцу. Он бежит мне навстречу, я кинулась к нему, а чужие дети отталкивают меня, кричат: «Это наш отец». Это были дети, которые остались сиротами. Отец впоследствии всегда, чем мог, помогал им.

В оккупации

Когда фашисты заняли село, они всех женщин выгнали на работу. А тут ещё кто‑то донёс, что моя мама — Агафья Васильевна была машинисткой в МТС. И её заподозрили, что она могла печатать листовки для партизан. На территории Ровеньского района действовал тогда партизанский отряд под командованием П.А. Прокопенко. Маму вызвали в комендатуру, допрашивали, сильно били. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если 6ы не появилась врач Тамара Николаевна (мама её хорошо знала, и меня назвала в её честь). Она через переводчика объяснила немцам, что моя мама больна туберкулёзом. Фашисты совсем озверели и стали бить её еще больше, а потом выбросили на улицу, где её вечером уже нашёл мой дедушка. Опасаясь дальнейших последствий, дедушка и бабушка забрали нас с сестрой к себе.

Мы сидели в какой‑то большой яме, над головой был деревянный настил. С нами была мамина сестра — тётя Настя. Однажды во дворе появились фашисты, всё везде перерыли, нашли эту яму и приказали выходить. У меня осталось в памяти: я держусь за тётину юбку, смотрю вниз и вижу огромные солдатские ботинки. Фрицы эти были, как узнали позже, из карательного отряда.

«Слёзки»

Вместе с войной пришлось пережить ещё и ужасы холода. Помню: к нам в дом привели соседских детей. Мы двигались, бегали и как‑то согревались. Но стало уже темнеть, а наших мам всё не было. А они каждый день зимой ходили косить камыши (ими топили печки). Мы уже стали бояться и начали плакать. И вдруг слышим — песня. Это наши мамы — плохо одетые, полуголодные, замёрзшие — возвращались домой. Я не знаю, что это была за песня. У меня волосы дыбом сей встают и мороз по коже, а тогда эта песня помогла нашим мамам выжить.

Кончилась война. На этом, казалось бы, можно поставить точку. Ан, нет. Судьба уготовила ещё одно испытание детям войны — голод.

Страшный голод 1946–1947 годов. Спасались, чем могли. Ели, что можно есть и что нельзя. И вдруг обнаружили на горе возле окопов, в которых сидели во время войны, сухие маленькие кусочки, похожие на заварку чая. Мы их попробовали сварить. Получились большие кусочки и толстенькие, похожие на студень или желатин. Это был божий дар. Люди назвали это чудо «слёзками». Их собирали люди изо всей округи, а «слёзки» всё не убывали. Прошло очень и очень много лет. И я захотела посмотреть на это место. Но ни одной «слёзки» я там не обнаружила.

Раннее взросление

В 1946 году я пошла в первый класс Ровеньской средней школы. Почему‑то запомнились босые ноги детей, очень много босых ног и наша первая учительница Анна Ивановна Бутова, которая очень волновалась, что у нас не на чём писать. Бумаги вообще не было, да и грифельные доски оказались далеко не у всех. Анна Ивановна принесла каким‑то чудом сохранившиеся газеты. На наших глазах она разрезала их на кусочки и выдала их нам. Это была настоящая роскошь, считали мы. Поэтому я и сегодня дорожу каждым, даже самым маленьким, листочком.

A какое счастье было, когда в руках у меня появился первый учебник! Обычно в первую очередь их получали те, кто плохо учился. Может быть, потому, что росли мы в такой скромной и бедной обстановке, жизнь сделала нас целеустремлёнными, раньше времени повзрослевшими.

Что такое комсомол?

Быть комсомольцем в моё время — это была высокая честь и большая ответственность.

Помню, как директор школы — Анастасия Кузьминична собрала нас, комсомольцев, и объяснила трудности с отоплением школы. Выход был один: добывать торф. Резали его на болоте взрослые, а выносить было некому, попросили нас. И мы откликнулись. И не только вынесли весь торф, но и пересушили его, перевезли в школу на волах.

Председатель колхоза и бригадир обращались к нам постоянно. Особенно колхозу нужна была наша помощь, когда велась заготовка силоса. И мы, подростки, полностью обеспечивали подвоз массы к силосным ямам. Поощряли тех, чьи волы не натирали себе шеи (надо было уметь их запрячь).

Нам очень приятно было, когда секретарь колхозной комсомольской организации вручал нам денежную премию, или вымпел, или просто хвалил. Учащиеся пололи сорняки на кукурузных, подсолнечных полях. Среди сортовой пшеницы вырезали рожь. Собирали долгоносика и черепашку, вредителей свёклы. 

А ещё нам доверяли выращивать тутового шелкопряда для получения шёлка. Когда заканчи­вались занятия, одна из классных комнат отводилась шелкопрядам. Их приносили в спичечной коробочке. И за лето вся классная комната до самого потолка была заполнена этими червями, а они очень прожорливые! Мы вывозили им на волах листья из тутовника. Потом коконы сдавали в колхоз, и нам на Новый год делали хорошие подарки.

Комсомольская организация очень славилась. Мы принимали активное участие во всех районных мероприятиях. На субботниках разбирали старый кинотеатр, вывозили строительный мусор, готовили стройплощадку для нового кинотеатра. Выходили на закладку лесополос и принимали участие в осенне-полевых работах. Самые заслуженные комсомольцы получали почётные повязки дружинников, которые следили за порядком во всех общественных местах и патрулировали на улицах.

Стартовая площадка

В 1956 году я закончила Ровеньскую среднюю школу, пыталась поступить в Воронежский университет на физико-математический факультет, но не прошла по конкурсу. Пришлось вернуться домой. По путёвке райкома комсомола я стала старшей пионервожатой Наголенской средней школы.

Я очень гордилась, когда мне говорили: «Ваши пионеры…» Гордилась, когда о них звучало похвальное слово. Гордилась и тогда, если они что‑нибудь «набедокурят». Но они всегда всё рассказывали, ведь я — старший товарищ и друг.

В то время не было телевизора, и поэтому дети много времени уделяли книге. Да и за­кон такой был у пионеров: «Пионеры хотят всё знать». Поэтому мы много проводили вечеров вопросов и ответов, сборов занимательной науки, викторин, турниров, конкурсов-смекалок. Мои пионеры были не только любознательными, но и любопытными. Они постоянно инте­ресовались, как я учусь (а я была студенткой-заочницей Московского государственного уни­верситета). Приходилось подробно обо всём отчитываться.

Летом 1959 года я была назначена завотделом школ Ровеньского райкома ВЛКСМ. Но работать пришлось недолго. Через год я стала женой первого секре­таря райкома комсомола — Егора Пономарёва, и мне пришлось уйти из комсомола.

Пройдя через пионерскую и комсомольскую работу, я поняла, что моё место в школе. Это была моя стартовая площадка, откуда я отправилась в большой путь моей педагогической жизни.

В Короче – своя

С 1977 года вместе с мужем мы жили и трудились на корочанской земле, которая стала нашей второй родиной. За это огромное спасибо в первую очередь Поповской средней школе: её педагогам, ученикам и всем жителям села.

В 1978 году Егор Ефимович был назначен заведующим районного отдела образования. К великому сожалению, его нет с нами. С 1982 года я работаю в Корочанской школе-интернате: воспитатель, учитель, замдиректора. В школе мне нравится повседневный быт, но особенно праздники. Мне очень близка забота о детях и желание помочь им выйти в жизнь.

Прожита большая жизнь. У нас есть зять, дочь, внуки. Они добавляют жизненного оптимизма, душевного запаса сил, который помогает радоваться жизни, любить своих родных и близких, трудиться по мере сил, петь в хоре ветеранов. Корочанское краеведение стало мне очень близким, поэтому многие годы являюсь руководителем краеведческого музея Корочанской школы-интерната, с удовольствием участвую в работе районного краеведческого общества. Короча – моя вторая родина, где я многого достигла, и меня уже принимают, как свою. Я этому рада.

Мой отец-фронтовик завещал своим дочерям, а их было четыре — две довоенные и две послевоенные, прожить свою жизнь достойно. Не знаю, получилось ли это у меня. Но я очень старалась.