Полотно судьбы. Корочанка поделилась воспоминаниями о маме и её жизни в годы войны

Валентина Белокопытова из села Короткое написала воспоминания о своей маме Пелагее Петровне Никитиной ещё в 2008 году. Жизнь её матери похожа на тысячи судеб сверстниц военной поры и в то же время — уникальна. Предлагаем вам прочитать этот рассказ. К сожалению, Валентины Егоровны уже тоже нет с нами.

С жизнью на «ты»

Моей матери Пелагеи Петровны Никитиной, 1918 года рождения, уже нет, но память о ней, как свежая ранка, постоянно с нами. Она была трудолюбивой задорной женщиной, любила жизнь и была с ней на «ты».

Её мать, а моя бабушка, Устинья родила уже в позднем возрасте, когда ей было 49 лет. И дочка среди уже взрослых братьев стала шестым ребёнком в семье и единственной девочкой, в которой все души не чаяли.

Расправа

Время было тяжёлое. В стране разгорались революционные события. Старший брат Фёдор уже вступал в общество революционных партий.

Мать смутно помнила время, когда толпа вооружённых людей однажды ворвалась к ним во двор. Бабушку начали допрашивать, где её сыновья, а та мотала головой и молча с ужасом смотрела на них.

Тогда один, сбив её с ног и задрав подол юбки, начал с остервенением хлестать по голому телу, а Пелагее, чтобы она не кричала, кто‑то сунул в руку сухарик. Младший из братьев Николка, которому в то время было лет восемь, не выдержав, кинулся к матери и вцепился руками и зубами в руку мужчины, хлеставшего женщину, за что получил хорошего тумака.

С тех пор бабушка стала сильно болеть. А когда маме исполнилось лет десять, её и вовсе парализовало.

Знатно шили

На всю округу бабушка славилась знатным умением шить, что позволяло безбедно жить всей семье. Мать приглядывалась к ней и сама шила себе кукол и наряды для них. А в 14 лет она самостоятельно сшила первое платье по просьбе соседки, которой не в чем было выйти в праздник на улицу.

Каково же было удивление, когда платье было готово: даже лежащая в постели бабушка была поражена и похвалила, что не всякой мастерице удаётся сделать такую отличную работу. С соседки плату за работу не взяла, только благодарила её за то, что она ей доверилась. И с той поры от клиентов у неё не было отбоя до самой глубокой старости.

Души друг в друге не чаяли

В 19 лет мама вышла замуж за местного красавца Петра, который в ней души не чаял, а она в нём. Мать часто с нежностью и со слезами на глазах вспоминала:

«Я‑то ему и не пара была, за что мне такое счастье? Бывало, придёт с работы, подхватит меня на руки и кружит, кружит до умопомрачения. А я такая счастливая! Работу от меня захватывал. Если раньше домой придёт, то мне уже ничего не оставалось, как вместе за стол сесть».

А когда дочку в 1939 году родила, счастью не было предела, он с нас с дочкой пылинки сдувал, ночью встать не даст, сам вскочит к малышке — и перепеленает, и по комнате с ней ходит, шепчет ласковые слова. Свекровь ворчит: «Когда ж ты отдыхать будешь, с утра на работу рано!» А он ей: «Да что ты, мама, какой отдых, просплю, не увижу, как дочка вырастет». Как будто предчувствовал, что это в последний раз».

А в июне 1941 года мама поняла, что под сердцем зарождается новая жизнь. Радости мужа не было предела. Жили дружно, безбедно, в доме всё было, работали с огоньком, без устали и к рождению второго ребёнка отнеслись с восторгом. «Всё равно кто, — часто шептал он на ушко, — ну а если сын — слов нет!»

Началась война

В этом же году началась война с немцами. Никто не думал, что она протянется на четыре мучительно долгих года. И каждый день из села стали уходить на войну мужчины — сыновья, братья, отцы, мужья, любимые.

Пришёл час, когда и мать собрала походную сумку: еду, мыло, полотенце, бритвенный прибор, кружку, миску, ложку и сменную одежду. Ничего не видя от слёз, стали прощаться. И она никак не могла оторваться от мужа, накрепко вцепившись в рукава пиджака. Как будто в последний раз она видит, слышит и чувствует его. А он виновато просил прощения за всё, что не додал, не доделал в такой короткий срок их совместной жизни и что вот так оставляет её и дочку одних. «Я вернусь, — шептали его губы, — я обязательно вернусь, ждите меня, я так люблю вас!» И целовал, целовал, прижимая к себе, везде где только мог. Затем резко отстранил её от себя и уже на ходу вскочил в отъезжающую довоенную полуторку, махнув ей кепкой, сорванной с головы. Потом мать долго бежала, как в беспамятстве, вслед за уходящей в неизвестность машиной.

Через некоторое время вслед за мужем проводила она на фронт братьев — Мартина и Николая. И остались в селе старики, дети да бабы. И вся работа, женская и мужская, легла на их хрупкие плечи. Мать, помимо того, что умела шить, от отца научилась класть русские печи, ходить в поле за волом с сохой, крыть крыши соломой, что помогало справляться и без мужчин.

Чёрные вести

В село стали приходить первые похоронки. Не было дня, чтобы не услышать душераздирающие рыдания, крики скорби.

И она боялась до смерти почтальона, который уже три похоронки принёс в их дом. На Мартина получили в промежутке два известия, одно от командования, другое от его близкого друга, писавших о том, что их сын и брат погиб в бою при освобождении города Ялты.

А через полгода пришло известие о самом младшем брате Николае, что погиб смертью храбрых под Курском при одной из боевых операций.

Но о муже вестей всё не было. И вытирая в очередной раз слёзы подруг, она с надеждой думала, что её Петенька где‑то воюет, живой и здоровый. И собирая скудные посылки на фронт, она подсовывала в них письма — в надежде, что они дойдут до адресата.

Потеря

В 42 году родила сразу двоих сыновей, Колю и Мишу, вместо одного ожидаемого, но пожить им не довелось. В четырёхмесячном возрасте заболели дизентерией и оба умерли в один день. И не видя ничего от слёз, с помощью уже ослабевшего от горя свёкра рыла она могилку для своих так и не поживших на белом свете деток, а сердце рвалось из груди от боли и жалости, от беспомощности и несправедливой судьбы к её детям и к ней самой. Да и только ли к ней?

И жить не хотелось, и воя над ними как волчица, била себя по налившимся от молока грудям и рвала на себе волосы, чтобы заглушить невыносимую боль сердца, и, наверное, наложила бы на себя руки, если бы не маленькая дочка, сиротливо жавшаяся к подолу свекрови.

Свёкор после этого слёг и вскоре умер, а свекровь, жившая с ним душа в душу, в ту же неделю внезапно скончалась. И Пелагея в одну неделю похоронила и их. Через какое‑то время умерла её мать, пролежавшая 17 лет парализованной, а перед концом войны — и отец.

Пропал без вести

И до окончания войны осталась она с дочкой и малолетними золовками, сёстрами мужа, от которого так и не получила никаких вестей. После войны на запрос пришло известие, что муж её — Никитин Пётр Михайлович — пропал без вести.

Замуж мама больше так и не вышла, но вне брака были рождены мой брат Николай, в 1947 году, и я, дочь Валентина — в 1955-м. И всю свою сознательную жизнь жила Пелагея с верой, что где‑то он жив, её Петенька, оставшийся в памяти молодым и красивым, единственной надеждой и любовью.

Вечно живущий

Я изучила на память нелёгкую, душераздирающую историю жизни моей матери. Как в исповедь перед святым образом, вслушивалась я в её рассказ о молодой жизни, так нелепо рухнувшей из‑за этой проклятой войны, с замиранием сердца ещё ребёнком, лежа у неё под боком в её одинокой постели.

И только сейчас, в зрелом возрасте, я понимаю, какой ценой прожита её нелёгкая жизнь. Пронесла она с собой до остатка жизни память о без вести пропавшей, но вечно живой красивой любви её молодого красивого мужа, о котором она вспоминала до самой смерти.

И я завидовала белой завистью своей старшей сестре, что это не я, а она — дочь без вести пропавшего, а значит, вечно живущего в памяти нашей матери, её отца. Мы — те, кому она подарила жизнь, её дети: дочь Нина, сын Николай и я, дочь Валентина, часто встречаемся, особенно в день рождения и в день смерти нашей мамы. Вечный тебе покой, мамочка, вечная тебе наша память, а также память твоих внуков и правнуков.