Пушечный выстрел. Как защищал Родину корочанец Пётр Богодухов

Великая Отечественная разбудила Петра Богодухова взрывами артиллерийских снарядов 22 июня ровно в четыре утра. Спросонья подумал, что это учения, но, выглянув в окно, увидел в небе над станцией Жабинка немецкий «Хенкель»: пилот, судя по всему, корректировал огонь немецких пушек.

Начало войны

О своих фронтовых дорожках майор в отставке Пётр Кириллович Богодухов рассказал потомкам много лет назад, записав их на бумаге. Его нет с нами с 8 августа 1992 года, однако бесценные воспоминания героя, оформленные в виде альбома, бережно хранятся в Корочанском историко-краеведческом музее. Недавно директор этого учреждения культуры Наталья Дубинина предложила познакомиться с новой историей Великой Отечественной войны — историей, увиденной глазами нашего земляка.

Он родился в 1914 году в Алтайском крае. После окончания школы и строительного техникума приехал в Корочу — на родину отца. В 1939-м по спецпризыву Корочанского райвоенкомата направлен в Одесское пехотное училище, в котором обучался по ускоренному годичному курсу. В октябре 1940-го лейтенант Богодухов прибыл в Особый Западный военный округ в Брестскую область и назначен командиром взвода полковой школы 120-миллиметровых миномётов 459-го стрелкового полка. Вскоре полк передислоцировали на станцию Жабинка, располагавшуюся в 12 километрах от Бреста.

В мае 1941 года полковая школа, как и все подразделения, получила новое пополнение. Обучали солдат в усиленном режиме — как и предписывал приказ наркома обороны СССР С. К. Тимошенко об улучшении боевой и политической подготовки, укреплении дисциплины в рядах Красной армии.

«В субботу 21 июня 1941 года занятия проходили обычным порядком, — прочитал я воспоминания ветерана в музейном альбоме. — Вечером после занятий я ушёл в кино на станцию Жабинка и поздно вечером как ни в чём не бывало лёг спать на квартире в хуторе Дзитово. 22 июня в 4 часа утра проснулся от сильного взрыва, который тотчас повторился. <…> Вскорости прибежал посыльный и вызвал меня по тревоге. <…> Начальник школы капитан Варёха объявил, что началась война».

Оборона на скорую руку

Бойцы срочно получали карабины, автоматы, гранаты, другие боеприпасы. Позже они узнали, что при артиллерийском обстреле некоторые снаряды угодили в расположения солдат и офицеров, многие из них погибли во сне. Около восьми часов утра на станцию налетели 12 немецких «Юнкерсов» и начали бомбить. Подразделения школы заняли оборону на окраине хутора Дзитово, на скорую руку вырыли ячейки, установили миномёты. Через пару часов к ним стали прибывать отдельные группы красноармейцев из Бреста, сообщившие плохие вести: в направлении станции движутся вражеские танки и пехота, а наши части отходят. 459-й стрелковый полк приготовился отразить нападение фашистов на западной стороне Жабинки.

«Знали ли мы, что будет война? Да, знали, — размышлял Пётр Кириллович спустя десятилетия. — Неоднократно нам, командирам, на совещаниях зачитывали разведданные о поведении и действиях немцев на границе, много раз немецкие самолёты нарушали границу, наблюдались скопления немецких войск. <…> [Однако] чувствовалась какая‑то беспечность. Неслучайно немцы в четыре утра накрыли авиацией и дальнобойной артиллерией все наши пограничные аэродромы, танковые парки, расположения штабов».

Ближе к вечеру стало по‑настоящему жарко: оккупанты на танках и мотоциклах прорвались вдоль Днепро-Бугского канала, южнее станции, и появились перед позициями полковой школы. Завязался бой. Миномётным огнём уничтожено несколько мотоциклистов, однако танки обстреляли наш передний край — среди красноармейцев появились убитые и раненые. Вскоре прибежал связной и рассказал: полк, неся большие потери, снялся с позиций и отходит. Было приказано отступать и полковой школе, но попутно выполнить задачу — выйти на шоссе Варшава — Минск и прикрыть отход штаба корпуса.

«По шоссе двигались не только воинские части, но и поток беженцев из гражданского населения, автомашины, а немецкие самолёты непрерывно бомбили колонны, — вспоминал Богодухов. — В таком потоке мы дошли до города Кобрина».

Новая задача

Командир полка подполковник Ковалёв объявил оставшемуся в живых личному составу новую задачу — в течение трёх дней форсированным маршем добраться до города Дрогичин и соединиться с частями 75-й стрелковой дивизии, занять оборону на восточной окраине города и не допустить прорыва противника в направлении города Иваново, а в дальнейшем — Пинска. Лейтенанта Богодухова назначили заместителем командира батареи 76-миллиметровых пушек.

«Переход был очень трудным, без сна и отдыха, — писал корочанец. — Хорошо, что местные жители обеспечивали нас продуктами. На место прибыли поздно вечером 26 или 27 июня и заняли оборону вместе с частями 75-й стрелковой дивизии. Немного передохнув, вырыли ячейки и щели, а утром явились непрошеные гости».

Немцы приступили к штурму шквальным огнём из артиллерийских орудий, миномётов, позже — и автоматов. Советская полковая батарея не осталась в долгу и открыла ответную стрельбу.

«Часть вражеских солдат прорвалась на нашу батарею, — описывал бой Пётр Кириллович. — Мы пустили в ход пистолеты, гранаты и уничтожили их. <…> Дважды поднимались в контратаку, но силы слишком неравны, тем более немцы имели танки. <…> Мы были вынуждены отходить в направлении Иваново, затем, понеся значительные потери, — к Пинску. Тяжело переживали первые дни войны, когда с горечью отступали, оставляя родные советские города и сёла».

Разведка боем и контузия

Следующим рубежом оказался город Туров. Защитники Родины оборонялись так, словно вцепились в землю руками и ногами: почти полтора месяца держали врага, не давая ему продвинуться ни на километр вперёд. По приказу командования Богодухов с десятью бойцами отправился в разведку в село Озераны с задачей выяснить присутствие противника и расположение его огневых точек. Разведчики двигались по кюветам дороги, но при подходе к мосту немцы обнаружили группу. Посыпался град из ружейно-пулемётных патронов, а позже началась артиллерийская и миномётная перестрелка между советскими и германскими подразделениями.

«В это время один из снарядов разорвался где‑то рядом, и я потерял сознание, — рассказывал ветеран далее. — Очнулся по дороге в медсанбат. Потом узнал, что после частичного подавления огня наш батальон при поддержке артиллерии и миномётов ринулся в атаку и овладел селом, но смогли продержаться там только сутки. В медсанбате пролежал 20 дней».

В окружении

Корочанец вернулся в строй и сразу получил новый приказ: с артиллерийским расчётом и одним орудием занять огневую позицию на берегу реки Припять и не позволить катерам противника зайти в тыл дивизии. Вечером Богодухов обнаружил цель: замаскированный зелёными ветками немецкий катер двигался в сторону Турова. Подпустив его на 300–400 метров, Пётр Кириллович приказал открыть огонь: третьим снарядом гитлеровское судно было потоплено.

Туров переходил из рук в руки, но советские войска, увы, потеряли его окончательно, когда вынужденно отступили к городу Мозырь. К тому моменту немцы полностью оккупировали Минск и приближались к Чернигову.

«И снова неравные бои, снова отступление! — с горечью писал ветеран, вспоминая события начала сороковых. — В Полтавской области узнали, что мы в окружении. Оказалось, что в кольцо попали остатки нашей 21-й армии и соединения некоторых других армий. В беспорядке перемешались все подразделения, а авиация немцев беспощадно бомбила и обстреливала нас. В батарее осталось два орудия и 30 человек. Шёл август 41-го».

То, что произошло в районе украинской станции Пальмира, успели понять и осознать только спустя время. По измотанным долгим маршем бойцам неожиданно открыли ураганный огонь из миномётов и пулемётов: гитлеровцы уничтожали красноармейцев из густых лесопосадок. Командир батареи лейтенант Ройзман успел лишь крикнуть: «Батарея, к бою!» и упал замертво. Предпринять что‑либо и отбить внезапную атаку, по словам Богодухова, было невозможно: орудия повреждены, лошади и люди погибли. Уцелели около 10 человек. Чудом оставшиеся в живых бойцы отошли к селу Кривоносово, а вечером потопали на восток — к своим.

Снова в бой

Долгожданное воссоединение состоялось в Сумской области спустя почти месяц скитаний по вражеским тылам. Скоро лейтенанта Богодухова отправили на артиллерийские курсы усовершенствования командного состава, позже откомандировали в Среднеазиатский военный округ, далее — в город Термез для формирования 92-й отдельной стрелковой бригады. Четыре месяца Пётр Кириллович в должности командира дивизиона обучал новобранцев азам военной науки. Весной 1942-го наш земляк пополнил ряды 161-й стрелковой дивизии и назначен на должность заместителя командира батареи 120-миллиметровых миномётов.

«В начале июля 1942 года дивизию по тревоге перебросили под Воронеж, — вспоминал герой. — <…> 15 июля с тяжёлыми боями мы овладели селом Подклетное. Здесь меня ранило: пули угодили в левую руку и правую ногу. Так я попал в госпиталь. <…> Через месяц вернулся в дивизию».

Взяты Харьков и Волчанск

В декабре 1942 года дивизия снялась с позиций и отправилась вдоль реки Дон к селу Щучье. Начиналась подготовка к наступлению. Задача проста и понятна, но в то же время невероятно сложна: прорвать оборону противника западнее села Щучье. 14 января 43-го сильный рёв тысяч орудий, миномётов, «катюш» оглушил фашистов, снаряды смели и первый край обороны, и второй. Сразу же в атаку ринулись танки и пехота. Советские войска наконец сделали первые шаги к продвижению на запад, а пушечные выстрелы в исполнении Богодухова и его сослуживцев сыграли в этом не последнюю роль.

«С боями мы овладели городом Алексеевка, вошли в Чернянку, Русскую Халань и подступились к селу Лозное, — писал Пётр Кириллович. — Немцы сами оставили Лозное на следующий день. Затем дивизия вышла к селу Анновка. По распоряжению штаба армии переброшена в Новый Оскол, дальше — под Волчанск. В ходе жестокого боя 161-я стрелковая ворвалась в город и овладела им». Был взят и Харьков.

В 1943 году после боёв на территории Белгородской области Богодухову присвоили очередное звание капитана и наградили медалью «За боевые заслуги».

Курская дуга и форсирование Днепра

Дивизия занимала оборону в глубине образовавшейся дуги, и если бы немцы в том сражении имели успех, то именно 161-я, по мнению корочанца, могла стать первым кандидатом на окружение. Однако, прорвав оборону наших войск, немцы под Прохоровкой получили сокрушительный удар от 5-й танковой армии и покатились назад к Белгороду. Пётр Кириллович тоже приложил к этой знаменательной победе свою могучую руку.

«Наша дивизия наступала тем же маршрутом, каким в 1941‑м выходила из окружения — через Лебедин, Гребёнку, Пирятин, — я продолжил читать воспоминания. — Я уже занимал должность помощника начальника штаба артиллерии, но, не доходя до реки Днепр, комдив назначил меня начальником штаба артиллерии дивизии».

Преследуя разбитые части немцев, 22 сентября 1943 года дивизия вышла к Днепру с задачей форсировать реку. Гитлеровцы сильно обстреливали плацдарм, однако подразделения успешно переправились на другой берег, хоть и понесли большие потери. За форсирование Днепра Пётр Кириллович награждён орденом Красной Звезды.

Дивизия дралась в боях за Киев, освобождала Бердичев, Житомир и Станислав (сейчас Ивано-Франковск), форсировала Днестр, участвовала в Корсунь-Шевченковской операции. За взятие Станислава и участие в руководстве артиллерией дивизии майор Богодухов награждён орденом Отечественной войны II степени.

Последняя переправа

В 1944 году на реке Стрый в Львовской области Пётр Кириллович руководил переправой дивизиона артиллерии. Осколком мины был тяжело ранен. В дивизионном медсанбате ему ампутировали левую ногу, девять месяцев наш земляк лечился в Ташкенте и в апреле 1945-го вернулся в Корочу — на протезе.

Война не сломила дух защитника Отечества. 18 лет он работал заведующим отделом сельского и колхозного строительства Корочанского райисполкома, семь лет — директором райпищекомбината. Воспитал троих детей. Низкий поклон герою за подвиг, за Победу, за мирное небо и мощный пушечный выстрел, отбросивший оккупантов с нашей земли. Вечная память вам, Пётр Кириллович, вечная слава!