Редактор газеты «Ясный ключ» поделилась воспоминаниями о хуторе Ленина

Он расположился на краю взгорков, одним концом уходя в болото, покрытое густыми зарослями ольхи, другим, выбегая навстречу ещё одному такому же, как он сам: из Ленина дорога под меловой горой вела на Дружный. Эти хутора в своё время отделились от села Короткое. Вот что удалось узнать об этом из летописи некогда существовавшего Коротковского музея.

Село Короткое

По легенде село было образовано, когда сюда в 1639 году из крепости Яблонов переселился стрелец по фамилии Коротких. Плодородные почвы, близость леса и наличие родниковой воды давали возможность успешно вести хозяйство. Поселенцы разводили домашний скот, занимались земледелием, рыболовством, охотой. Время шло. По данным переписи в 1885 году в селе было 1345 жителей (673 мужчины, 672 женщины). В летописи, которую довелось читать, цифры несколько другие, без отсылки к году. Вот они: всего дворов 227, жителей 1 773 — 763 мужчины и 1 010 женщин. Земля намерялась только на мужчин. Двумя десятинами владели 32 двора, тремя — 90, свыше пяти десятин — 12.

Столыпинская реформа

С приходом на пост председателя Совета Министров Петра Столыпина — крупного реформатора Российской империи времён правления императора Николая II, в сельском укладе многое начало меняться. Стартовала так называемая Столыпинская аграрная реформа. В частности, крестьянскому банку была передана часть государственных земель для продажи крестьянам. Он выдавал долгосрочные ссуды крестьянам на покупку частновладельческих, прежде всего дворянских земель. Были отменены подушная подать и круговая порука, сняты ограничения в передвижении крестьян.
А закон «О землеустройстве» от 29 мая 1911 года юридически закреплял права крестьян на владение и пользование земельными наделами. Не обошли эти изменения и село Короткое. Крестьяне брали землю и успешно вели хозяйство. Таким образом, были образованы близлежащие хутора: Дружный — Первый, Дружный — Второй, имени Ленина. Правда, это официальные названия, которые появились уже в советское время. В народе они именовались проще — Собачёвка и Ольховка.

По данным Всероссийской переписи населения 2010 года жители значатся только в Дружном — Первом, их всего шесть. Но это уже ближе к сегодняшнему дню. А пока вернёмся к истории.

От Дмитрия Попова

Первым поселенцем в хуторе Ленина был Дмитрий Попов, который вместе с семью сыновьями основал крепкое хозяйство.За ним потянулись и другие крестьяне, которые видели, как хорошо пошли у Дмитрия дела. Обширные пастбищные луга, плодородная почва давали возможность заниматься скотоводством, выращивать пшеницу, картофель, просо, ячмень, разводить сады.

Колхозная жизнь

Октябрьская революция 1917 года долго почти никак не отражалась на хуторе. Но постепенно изменения дошли и сюда. В 1930 году в хуторе Ленина был образован колхоз. Первым председателем был Д. П. Морозов. После раскулачивания, которое также коснулось хутора, в одном из домов открыли ясли. Заведующим был А. Бородинов.

В 1959 году здесь насчитывалось 36 дворов. У каждого было своё хозяйство: коровы, телята, овцы, свиньи, куры, гуси. В колхозе было три конюшни, курятник и две отары овец.

Все жители трудились в колхозе. Хуторяне выращивали свёклу, урожаи составляли 450–500 центнеров сладких корней с гектара. Сеяли рожь, пшеницу, на колхозных полях выращивали капусту и помидоры.

В первые годы основания колхоза пахали на лошадях, волах, коровах, затем постепенно начала появляться техника. Бригадиром механизаторов, всего их было 14, стал Н. Агарков. Пять механизаторов были передовиками: П. Попов, А. Агарков, А. Альшаев, Г. Никипелов, Денисов. Заведовал фермой И. М. Смоляков. И. А. Фурманов пас овец.

В 1953 году жители своими силами провели радио. А электрического освещения не было очень долго, до конца 70-х годов прошлого столетия.
 

Открыли начальную школу

В конце 50-х в хуторе открыли начальную школу. После её окончания учащиеся шли в школы соседних сёл — Белого Колодца, Короткого, Поповки. Директором Ленинской начальной школы был Илья Порфирьевич Шевцов, располагалась она в колхозной хате, просторно стоявшей на высоком меловом склоне, как мне потом рассказали, до этого в ней был детский сад. Здесь была крохотная каморка — квартира, в которой жил и предыдущий директор с женой; в коридоре за географической картой спал мой отец, который сначала был назначен сюда учителем. В те годы подобная «плотность заселения» была практически нормой.

Поскольку тогда Ленинская начальная школа «примыкала» к Коротковской, на одном из совещаний родители мои и познакомились. Мама, учительница немецкого языка в этой школе, вспоминала, что сразу обратила внимание на отца: он был ни на кого не похож. Спустя некоторое время они начали встречаться и поженились. В июле 1958 года на свет появилась я.

С 1958 по 1966 годы её директором был Виктор Павлович Масленников, учителем его жена — Раиса Антоновна Масленникова (Чуйкова). И с начала шестидесятых о хуторе я могу рассказать поподробнее.

Открылась школа в доме, который стоял в верхней части села на выгоне. Четыре класса занимались в одной комнате, что было очень неудобно. Учительская квартира была здесь же, в крохотной комнатушке.

Требовалось строительство новой школы. И Виктор Павлович, человек энергичный, очень коммуникабельный, сумел во время своего директорства выстроить её. Здание размещалось ближе к въезду в хутор со стороны Дружного. Там были уже две достаточно просторные классные комнаты, коридор, в который выходили печки (отопление, естественно, в ту пору было печное), отдельный вход с северной стороны вёл в квартиру учителей, небольшую, но значительно просторнее прежней.

Учатся в новой школе

Занятия в 1 и 3-х классах вела Раиса Антоновна, во 2 и 4-м — Виктор Павлович. Учащихся было много — около 50 сельских детей постигали здесь азы знаний. И, надо сказать, многие достаточно успешно, из неё вышли дети, которые, продолжив обучение, стали профессорами, инженерами, заслуженными деятелями культуры, талантливыми учителями.
Раиса Антоновна учила первоклассников читать и писать, проявляя огромное терпение, если нужно занималась с отстающими после уроков. У Виктора Павловича дети учиться очень любили. Он мог интересно преподнести любую тему, заразить соревновательным духом. За хорошие ответы и примерное поведение были своего рода призы: устраивали коллективные читки художественных произведений (а в ту пору детские книги в глубинке не так‑то просто было достать). Помню, так читали «Золотой ключик, или Приключения Буратино» Алексея Толстого.

Но самой популярной была игра «в резиночку». Из лучших учеников выбиралось две команды: человека по четыре-пять. Одна из них выходила за дверь, а другая в присутствии класса прятала стиральную резинку. В портфели и на парты делать этого было нельзя. И вот из‑за двери появляются «искатели», дети-зрители с замиранием сердца следят за каждым движением: найдут-не найдут? Если удача сопутствует, команды меняются местами, если нет, проигравшие снова выходят за дверь.

Рядом со школой силами учителей и учащихся был разбит сквер с дорожкой посредине, по краям выложенной кирпичом, с другой стороны здания посадили фруктовый сад. У школы (тогда это приветствовалось) было несколько клеток с кроликами, за которыми помогали ухаживать сами ребята.

Из соседнего хутора Дружный, до которого было около двух километров, дети тоже приходили заниматься в этой школе. Добирались они небольшими ватагами. Забав было много: дорога шла под горой, и с этой самой горы дети зимой всласть катались, кто на портфеле, кто на ногах, а кто на пятой точке.

Дорогу у соседнего хутора перерезал ручей. И с ним было связано начало весенних каникул. Председателем был Степан Карпович Кирдеев. По его распоряжению всех детей на большой перемене поили горячим молоком с сахаром, причём, последнего каждый ребёнок мог положить сколько захочет.
 

Новый год

Устраивались утренники, в класс набивалось много народа — приходили родители, младшие братья и сёстры учеников. К празднику тщательно готовились, много украшений делали сами: клеили разноцветные гирлянды, вырезали снежинки из бумаги, было это целым искусством, и руководила этими работами мама — Раиса Антоновна, которая отличалась хорошим вкусом.

Очень хорошо помню свою первую корону, которую для костюма снежинки сделала мама. Она вырезала картон уголком, обернула марлей и оклеила по периметру разбившимися, мелко истолчёнными ёлочными игрушками, украсив бусами, пришитыми в виде снежинки, а по бокам были ленты.

Ёлочные игрушки — отдельная история. Крупные шары, светившиеся в темноте, колокольчики, которые могли звенеть, старик Хоттабыч и Снегурочка, Чиполлино на прищепках казались в маленьком хуторе, занесённом снегом, волшебством, кусочками сказки.

Учащихся в школе было около пятидесяти. Под Новый год ставили ёлку, за которой рано утром отправлялся в лес на санях, запряжённых в колхозной конюшне, директор Виктор Павлович, и лесник выбирал дерево. Возвращался, как правило, затемно, и, просыпаясь утром, я слышала запах хвои: значит, ёлка есть, будет праздник, с радостью думала я.
Собрались в хуторе уникальные люди, неповторимые, и о каждом можно смело книгу написать. Объединяло их одно — все были очень самостоятельные.

Дети в школе были удивительные, талантливые, любознательные и умные. Да, были и двоечники, но их немного — один на класс. Кстати, хутор был отрезан от цивилизации рекой Корочей и ручьём, которые, разливаясь весной, делали его обособленным островком суши. Поэтому на весенние каникулы мы уходили в каждом году немного по‑разному — в зависимости от разлива.

И для нас с родителями было целой проблемой добраться к бабушке, которая жила, как говорили, в Короче, на самом деле — в Погореловке. 

А тогда Короча была настоящей рекой

Помню два случая. Мы на лошади, запряжённой в сани, переезжаем речку Корочу: в пролётах между бревнами бурлит, круто завиваясь, талая вода с кусками льда и мокрого снега. Лошадь сделала несколько шагов и встала, сани начало разворачивать, волны поднялись выше полозьев, задевая дно саней. Ситуация патовая. Виктор Павлович не растерялся. Он резко натянул вожжи, хлестнув лошади по бокам, и она вынесла нас на противоположный берег.

Другой случай попроще. Дело в том, что с вечера воды могло ещё не быть, а утром — разлив. Вот мы с мамой выбрали, насколько возможно, верхнюю часть реки, где она в обычную пору совсем немноговодная. Идём по болоту, которое схвачено ещё панцирем льда. Сверху вода намного выше щиколотки. Старенькие резиновые сапожки нещадно скользят по болотным кочкам, равновесие порой удержать очень трудно. Перешли. И вот мы у реки сегодня. Год 2021-й. Даже трудно поверить, что когда‑то река в ледоход разливалась очень широко, а потоки мутной воды сдирали настил с моста, с толстыми досками! Почистить бы родники — и речка бы ожила! Вода чистейшая! Но вот только теперь она больше похожа на ручей!

Школьные будни

Были в школе свои традиции. Одна из них — варить кашу после окончания учебного года. Для этого все ученики с учителями отправлялись в Коротковский лес, который был расположен километрах в пяти. Праздник этот любили и ждали. Брали лошадку в колхозной конюшне, грузили в подводу всё для каши и отправлялись в лес. И не было праздника радостнее!

У папы был фотоаппарат, и он много снимал. Потрясающе! Воду носили из Попова колодца, метров за пятьсот, а проявляли снимки с помощью обычной керосиновой лампы. Умудрялись даже закоптить стекло и наделать вензелей на фото. И вот ещё живы снимки из того самого леса, хотя коллективные я отдала переснять, но «они на базу не вернулись».

Полвека спустя

И вот я стою у того самого колодца, который поил почти весь хутор, в том числе и меня, и моих родителей. Если бы не Геннадий Дюмин, я бы ни за что его не нашла и ни за что не узнала! В заросшей балке бетонный остов, но, если заглянуть внутрь, там ещё есть классика — деревянный сруб.

Мой добрый спутник показывает место, где когда‑то стояла школа. Я рядом в скверике сажала тополя, они не уцелели, да и с самим местом мы немного гадаем: лишь возвышение от когда‑то стоявшего фундамента.

Зато рядом кладбище. Оно сохранилось и в очень приличном состоянии. Мама Геннадия — Нина Прокофьева рассказала, что раньше хоронили на самом высоком месте, но оно стало осыпаться в болото, которое было рядом. И кладбище перенесли. Когда я жила в хуторе, могил было очень мало, и мне казалось, что здесь никто не умирает. Сейчас оно огороженное и ухоженное. Что вызывает огромное уважение.

Ходим, читаем фамилии: Поповы, Фурмановы, Сазонов, других немного. Горизонт слева прикрывает лесополоса. В моём детстве она была едва посажена и совсем не видна.

Кто же здесь жил

Проезжаем в начало хутора. Здесь жили Цари. Так по подворью звали Сазоновых. Они были достаточно зажиточными. Только у них, кроме учительской квартиры, висела в доме на стене картина Василия Перова «Охотники на привале», которой хозяева очень гордились. И сама мужская часть семьи были сплошные охотники. Правда, говорили, младшенький промазал: взял ружьё и настрелял на реке уток, а они оказались домашними из соседнего села.

А в доме, который был расположен неподалёку от Царей, родилась девочка, которую все знают теперь как маму Геннадия Емельяновича. Очень обаятельная женщина, которая рассказала мне про жителей хутора много интересного.
Ещё на один взгорок мы не поднимаемся, там жил Михаил Попов — замечательный плотник, в народе больше известный как Мишка Клоун. Не знаю, почему, мужчина был хороший, добрый, но очень разговорчивый.

Всё заросло клёном, и только центральная улица едва угадывается, подобно просеке. Вот тут жил дед Константин Попов. Это у них в доме я впервые увидела ткацкий станок: он был огромный и занимал всю самую большую комнату в доме.

А с другой стороны школы тоже жили Поповы: Дмитрий и его жена Вера, и было у них, кажется, семеро детей, а одна девочка Валя родилась инвалидом и прожила лет 12, сидя рядом с печкой на топчане. Напротив жила Лида Агафонова. Её все жалели, потому что рано умерла мама. У бабушки мы с Лидой копали огород вилами — в помощь. А она за это давала нам отличные румяные осенние яблоки. Чуть дальше Белашовы. С такой фамилией они были одни в хуторе. У Егора Попова, который жил возле колодца, тоже в семье было много детей — и все умные и талантливые. Рассказывали, что Вова стал профессором, Валерий очень хорошо рисовал. А через ручеёк был самый похожий на городской дом Агарковых. Александр Степанович был бригадиром и ездил на машине. А Алла Степановна как‑то пришла к моей маме рассказала, что очень хочет быть учительницей, и Раиса Антоновна дала ей дельный совет — поступить учиться заочно. Алла Степановна получила образование и много лет учила сельских детей в селе Белый Колодец.

Курган

И не бывает так, чтобы не узнать нечто новое. По гребню горы мы уезжаем с хутора, навстречу заходящему солнцу: в конце октября день короток. Высоко и просторно и угадывается гребень древнего кургана. Два кургана ещё были по дороге из Белого Колодца в Плотавец, третий справа при въезде в Плотавец, ближе к автодороге в Губкин, и ещё — на повороте старой дороги в Кощеево.

День провожает нас малиновым солнцем, бегущим за просторную линию горизонта, мы покидаем хутор и заезжаем ещё на один — Дружный, пока отчасти живой: несколько домиков сохранилось, и в двух из них живут люди, в том числе и выпускник Ленинской начальной школы Александр Баев.

Вот такая история. А в самом хуторе Ленина лучше всего сохранился геодезический знак ещё с советских времён.