Вспоминаем как это было. 81 год назад Корочанский район был освобожден от фашистских захватчиков

Василий Максименко родился 20 марта 1934 года в селе Подкопаевка Погореловского сельсовета Корочанского района ныне Белгородской области. В 1952 году окончил Корочанскую среднюю школу. В 1957-м — Харьковский институт механизации и электрификации сельского хозяйства, получил квалификацию инженера-электрика. С 1957 года работает на заводе «Электротяжмаш» в отделе главного конструктора по созданию мощных турбогенераторов, гидрогенераторов и крупных машин постоянного тока. Прошёл путь от инженера-конструктора до заместителя главного конструктора. Сегодня мы публикуем воспоминания Василия Максименко об оккупации и освобождении от немецко-фашистских захватчиков родных мест.

Короча, Погореловка, Подкопаевка — родные мне места. С ними связаны детство и юность. Ещё учась в Корочанской средней школе, я уже испытывал чувство гордости за наш край. В то время Корочанский район входил в состав Курской области. Но ещё в пятом классе наш классный руководитель Пётр Карайченцев говорил о большом будущем нашего района, в том числе и города Корочи, за Бехтеевкой были обнаружены большие запасы полезных ископаемых.

Главная достопримечательность нашего края (города Корочи и его окрестностей) — это сады. Сады располагались на больших площадях. Подкопаевка утопала в садах. Рядом с нашими огородами простирался Пушкарский сад площадью свыше 300 га. Он начинался от города Корочи и тянулся до леса. В этом саду можно было заблудиться. Сорта яблок были разнообразными, но основной сорт был «Антоновка».

Детство пришлось на военные годы. В этих садах мы, дети Подкопаевки, проводили всё свободное от учёбы время. Пасли коров, играли в войну. В садах все военное время, до оккупации немцами и после, располагались наши воинские части. Вся территория была изрыта окопами различного назначения.

Осень в 1941 года выдалась дождливая. Дороги развезло. Они практически стали непроходимыми для военной техники. Пушки тащили лошадьми. Вытягивать их из грязи лошадям помогали солдаты.

В нашем селе, напротив дома нашей учительницы начальной школы Анны Максименко, забуксовал и зарылся в грязь по самую башню танк. Его вытаскивали тягачи, грязь была такой глубокой, что дорогу перейти я не мог. И мы с товарищем (Анатолием Метеличеным), несмотря на то, что наши дома были напротив друг друга, не могли перейти дорогу и игрались каждый на своей стороне. Может быть, из-за того, что в Короче дороги были непроходимыми, у нас не было больших боёв.

К осени 1941-го фронт приближался к нашему краю. Короча стала прифронтовым городом. В нашем селе была расквартирована воинская часть, которая находилась у нас всю осень. Зимой солдаты обучались ведению боевых действий на лыжах. Помню, как они зимой тренировались в белых масхалатах.

В начале лета 1942 года начали готовиться к защите города Корочи со стороны Белгорода. Был вырыт глубокий противотанковый ров, который соединял Берников яр с Мытренковым яром, на рытьё этого рва посылались жители колхозов «Красный боец», «Красная волна», «Червона зирка». Но немецкие части на ожидаемое направление со стороны Белгорода не пошли и противотанковый ров оказался невостребованным.

Во время окружений наших войск немцами в этот ров упала наша танкетка (лёгкий танк). Водитель танка при отступлении наших войск направил танк на ров, а сам на ходу спрыгнул. В дальнейшем противотанковый ров не пригодился, стены его осыпались, и он ещё долго после войны служил памятником защитных coоружений.

Однако летом враг окружил наши соединения в Корочанском районе, в результате целые воинские части Красной Армии попали в плен. В это время (конец июня) был издан приказ об эвакуации всех жителей вглубь страны. К нам приезжала машина НКВД («чёрный ворон») и заставляли всех жителей эвакуироваться. Но ни один человек из нашего села не решился бросить своё хозяйство и уехать. Некоторых пытались силой затащить в грузовик, стреляли в воздух из пистолета. Жители уходили из домов и прятались, кто где мог. Положение разрешилось в пользу жителей в связи с тем, что немцы приближались к Короче, и руководство было вынуждено в спешном порядке покинуть район.

Перед приходом немцев было несколько дней безвластия. А 1 июля 1942 года в город пришли немцы. По нашей улице прошёл слух, что идут немцы. К вечеру перед заходом солнца со стороны леса показался немецкий обоз. Люди вышли из дворов и смотрели, как приближаются немцы. Впереди обоза шёл мерным шагом крупный немец, подглядывая по сторонам и при каждом шаге похлопывая себя по голенищу сапог палочкой.

За ним шёл обоз, который был запряжен очень крупными лошадьми. Сразу же начали расквартировываться по хатам на ночлег. К нам во двор заехала полевая кухня, запряжённая двумя лошадьми. Распрягли лошадей и начали их заводить в коровник, а корову приказали вывести. Лошади были такие высокие, что по высоте не проходили в дверь коровника. Немцы приступили поломке двери. Тогда моя мама стала плакать и просить их не ломать дверь. В результате они эту затею бросили и привязали лошадей к яблоне прямо на огороде.

Из любопытства я подошёл к полевой кухне и начал её рассматривать. В это время подошел немец, взял меня за шиворот и повёл со двора в сторону сада. Я испугался, что меня расстреляют. Но немец вывел меня со двора, толкнул в сторону дороги в сад, а сам ушёл. Я побежал в сад, спрятался в кустах и сидел там до наступления темноты, а затем с опаской зашёл в дом и спрятался на русской печи. Утром немцы собрались и уехали, оставив потоптанные лошадьми огороды.

В это время в лесу находились наши солдаты, которые попали в окружение. Солдаты приходили к нам со стороны сада и просили гражданскую одежду, с тем, чтобы, переодеться и не попасть в плен. Немцами был организован лагерь военнопленных, который находился на краю города Корочи, на границе с Погореловкой. Наши женщины ходили в лагерь, чем могли, помогали пленным. А некоторые женщины выручали пленных под видом того, что это их мужья или родственники. Немцы в таком случае отпускали пленных. 

Так Анна Проскурнина и Анна Максименко выручили из плена двух человек, которые прожили с ними до прихода Красной Армии. После освобождения они через военкомат снова ушли в Красную Армию.

С оккупацией жизнь в нашем селе продолжалась. Колхозы были сохранены, на сходке был выбран староста Черненко (имя и отчество не помню), который приехал из Харькова. Стал полицейским Максим. Надо сказать, что на нашей улице немцы большой беды не сделали. Корову ни у кого не забрали, правда, угнали на работы в Германию Тамару Гиеву. После освобождения от немцев полицейского Максима судили. На суд ходили жители нашей улицы и просили ему снисхождения, так как он защищал наших людей от немецкой власти.

Отступление немцев было для нас неожиданным и быстрым. За день до прихода к нам Красной Армии на одну ночь была расквартирована немецкая часть. В нашу хату пришёл один немецкий солдат. Он в полном обмундировании лёг на диван на ночлег. Рано утром, ещё было темно, в окно постучали, что-то прокричали. Солдат встал с дивана и быстро вышел на улицу.

Немцы быстро отступили в сторону Белгорода, не зная, что там уже находилась Красная Армия. Это было 7 февраля 1943 года. Я вышел на улицу и увидел, как на бреющем полёте идут над Пушкарным наши истребители с красными звёздами на борту, а чуть позже из Корочи быстрым шагом, переходящим в лёгкий бег, двигались наши солдаты в полушубках и валенках с автоматами в руках. Радости людей в то время не было предела!

В марте 1943 года немцы снова взяли Белгород и сёла: Игумёнка, Шляхово. Короча снова стала прифронтовым городом. За селом Подкопаевка была построена третья линия обороны, т. к. наше командование готовилось к длительной обороне и строило глубокоэшелонированную оборону, местность наша имеет много глубоких оврагов, которые проходят через лес. Назывались они Ближний, Дальний и Берников яры.

Все эти яры использовались в защитной обороне, в оврагах были вырыты землянки, между ярами были вырыты ходы сообщения. На опушке были обустроены места для миномётов и пулемётные огневые точки. В Пушкарском саду разместилась танковая бригада, а по хатам были расквартированы солдаты стрелковой дивизии. Некоторые из дивизий оказались у себя дома. Из нашей улицы им. Киданова дома оказались Сергей Киданов и Михаил Маляров, с другой улицы — мой дядя, Тимофей Сидоренко. Солдаты отдыхали, вели боевую подготовку, готовились к боям за Белгород. В Пушкарских садах были вырыты глубокие укрепления для танков, так как сад был густым, танки с воздуха не просматривались.

В доме Михаила Максименко размещался штаб (я думаю, это был штаб Армии), хотя официально он располагался в городе Короче. В этом штабе встречались маршалы A. M. Васильевский и Г. К. Жуков в период между 6 и 10 августа 1943 года после Белгорода и Орла. Маршал A.M. Василевский в своей книге воспоминаний о Великой Отечественной войне «Дело всей жизни» пишет: «Мы встретились с Г. К. Жуковым возле старинного городка Корочи и договорились о том, как будем увязывать работу Степного и Юго-Западного фронтов». Это место — село Подкопаевка.

По нашему селу прошёл слух, что в с. Подкопаевка находится маршал Жуков. Некоторым из ребят посчастливилось увидеть Жукова возле штаба. Как они нам рассказали, он невысокого роста, коренастый, крепкого телосложения. Мы очень гордились тем, что на нашей улице был маршал Жуков!

Очень памятный для меня день в июне 1943-го года, когда танковая бригада выезжала из Пушкарского сада (как мы потом узнали — под Прохоровку). Танки выезжали из сада напротив дома, где жила наша учительница Анна Киданова (Максименко), на улице стояли рёв моторов и скрежет гусениц. Мы в это время возвращались с коровами с пастбища. Вдруг нам навстречу идут с рёвом танки. Мы стали загонять коров в чужие дворы, чтобы переждать, когда пройдут танки.

На следующий день по этой же дороге прошёл полк пехоты с красным знаменем, впереди, перед выходом на улицу Киданова стоял духовой оркестр. Было торжественно и тревожно, жители стояли толпой, провожая солдат на жесточайший бой под Белгородом. Мне пришлось проезжать Белгород сразу после войны. Сёл Шляхово и Игуменки практически не было. В бою под Белгородом погибли мой родной дядя Т.И. Сидоренко и сосед, жил напротив нас, М.С. Маляров. Фронт от нас отодвинулся после освобождения да Белгорода 5 августа 1943 года.

Продолжались военные будни. Колхозы работали. В них в основном были одни женщины мужчины-инвалиды, лошадей почти не было. Работали на волах. Пахали и сеяли поля, возили грузы. Мне так их было жаль, глядя, как ярмо впивается в их холку, когда они везут груз в телеге или тянут плуг. Управляли ими с помощью длинной палки, постукивая по боку правого быка (при повороте налево), говоря «цоб», а левого быка (при повороте направо), говоря «цобэ».

Мы, дети войны, продолжали ходить в школу. Подкопаевская начальная школа навсегда в моей памяти. Это были тяжелые годы Великой Отечественной войны. Поступать в первый класс мне выпало на время оккупации немецкими захватчиками 1 сентября 1942 года.

Никогда не забуду свою первую учительницу Марию Рощенко, которая осталась в памяти доброй, чуткой, обаятельной, понимающей крестьянскую жизнь (да ещё и во время войны). Жила она в Короче и ходила на занятия в школу по большой балке (яру), которая называла «Лан». Это был нелёгкий путь, особенно зимой, а зимы в то время были снежными.

Заведующей школой была Наталья Метеличенко, которая жила на Подкопаевке, на нашей улице, которая называлось «улица Киданова». Занятия проходили в обычном стиле, за исключением того, что каждый день начинался с утренней молитвы «Отче наш» и был урок «Закон Божий».

Первая, вторая и начало третьей четверти учёбы в первом классе пришлись на период оккупации. В январе 1943 года занятия были прерваны, т. к. шло успешное наступление­ Красной Армии, а 7 февраля 1943 года мы были освобож­дены от немецкой оккупации. Занятия в школе возобнови­лись в марте 1943 года. Учительницей в первом классе стала Мария Курганская, которая проживала в с. Подкопаевка.