Состоянием больного удовлетворён! За что благодарен судьбе доктор Куртаев

Заместитель главного врача Корочанской ЦРБ по медицинской части Заза Куртаев больше 30 лет ставит на ноги взрослых и маленьких пациентов, возвращая их к полноценной жизни. О первых шагах в работе, переживаниях и профессиональных успехах, о гуманной миссии людей в белых халатах он рассказал в читателям «Ясного ключа» накануне Дня медицинского работника.

Без вариантов

— Заза Шалвович, почему в юности остановились всё‑таки на медицине?

— Мне и не пришлось выбирать будущую сферу деятельности, потому что перед глазами был пример семьи: мама — медсестра, старший брат после окончания школы поступил в мединститут. И уже в юности я твёрдо знал, что стану врачом, да и профессию считал благородной, важной, достойной. Кстати, моя супруга — тоже врач по образованию: у нас, видимо, в крови помогать людям.

В 1983 году поступил в Северо-Осетинский государственный мединститут на педиатрический факультет. Не ставил целью быть именно детским доктором, хотелось лечить и взрослых, и детей, избавлять от боли любого обратившегося ко мне независимо от возраста, пола и прочих ограничений. В итоге в моей врачебной практике всё получилось именно так, как хотел.

Оперировали всех

— Догадываюсь, что на Корочанской земле вы оказались после распределения выпускников?

— Совершенно верно, только сначала меня направили в Белгородскую областную детскую больницу, где я прошёл интернатуру по специализации «детская хирургия». Позже один год мы с супругой поработали в Старом Осколе, а в 1991 году по приглашению главврача Корочанской райбольницы Владимира Леонидовича Сухих приехали в Корочу. Думали, что здесь останемся жить и работать, но в 2002-м по семейным обстоятельствам вынуждены были вернуться на родину, во Владикавказ. Повторно перебрались сюда спустя восемь лет. Думаю, что окончательно и бесповоротно.

С особым удовольствием и благодарностью вспоминаю то время, когда приступил к обязанностям в Корочанской ЦРБ. Несмотря на сложные для всей страны 90-е годы, в больнице открылись тогда 10 детских хирургических коек. Вместе с Владимиром Леонидовичем, детским травматологом по образованию, мы оперировали детей до 15 лет с различными врождёнными ортопедическими патологиями, включая вывихи бедра, косолапость, кривошею, в том числе экстренные и плановые операции. Кроме этого, я оказывал общую хирургическую помощь и взрослым больным.

Вообще при докторе Сухих Корочанская больница получила новый импульс в развитии — в большом объёме приобреталось оборудование, масштабно проводилась переподготовка врачей, привлекались специалисты из других медучреждений, создавались комфортные условия для полноценной работы и жизни — врачи даже квартиры получали от местной администрации. Одним словом, Владимиру Леонидовичу надо отдать дань уважения за качественные преобразования. В дальнейшем эту эстафету продолжила Нина Петровна Дорошкова — грамотный организатор здравоохранения. Отмечу, что она дала мне возможность попробовать себя в руководящей должности.

Вскрыл, удалил, зашил

— Расскажите, пожалуйста, о первом опыте лечения пациентов. Это была операция?

— Конечно, я помню тот день в мельчайших подробностях. В хирургическое отделение областной детской больницы в 1989 году однажды привезли восьмилетнего мальчика с острым аппендицитом. Мои коллеги, посовещавшись, позволили мне самостоятельно прооперировать ребёнка. Волновался, разумеется, и работал чуть дольше, чем маститые врачи, однако всё сделал правильно: вскрыл брюшную полость, удалил воспалённый отросток, зашил.

Мне повезло в жизни на хороших наставников, где бы я ни учился или трудился. Если возникали трудности с постановкой диагноза или методами лечения конкретных больных, на помощь всегда приходили опытные доктора, профессионалы, делившиеся со мной практическими знаниями. Признателен им за это. Наверное, благодаря их участию в моём образовании становился увереннее и сильнее. Некоторые из них, между прочим, до сих пор работают в медицине.

— У каждого врача неизбежны человеческие потери. Как их переживали?

— Вы правильно заметили — в работе медика они неизбежны. Без этого врач не врач! К сожалению, они случались и будут случаться. Как переживаю? Переживаю. К боли и смерти даже спустя десятилетия работы привыкнуть невозможно.

Тяжёлый случай

— Какая операция запомнилась вам больше всего и почему?

— Это произошло в Короче. Однажды в хирургию привезли мальчика, вернее, принесли на руках его родители — окровавленного, без сознания, с тяжёлой черепно-мозговой травмой, переломом свода и основания черепа, множественными переломами рёбер и разрывами органов брюшной полости, разрывом левой почки, переломами голени и костей правого предплечья. Ребёнок выпал с четвёртого этажа. Тяжелейший случай. Пострадавший сразу поступил в операционную, моментально включились в работу анестезиологи. Времени на то, чтобы сделать хотя бы один звонок белгородским нейрохирургам, у нас не было — решение нужно было принимать немедленно, тем более давление у ребёнка показывало крайне низкие значения. И мы с заведующим отделением Игорем Литвиненко приступили к операции.

Выполнили трепанацию черепа с обеих сторон, удалили селезёнку, остановили кровотечение и ушили почку — это если вкратце говорить о том, чем мы занимались в течение двух-трёх часов. Сомневались с Игорем Анатольевичем по поводу жизнеспособности травмированной почки, но всё‑таки оставили её. Потом наступили мучительные несколько дней послеоперационного периода. Вот тогда и пригласили из Белгорода нейрохирургов, чтобы посмотрели мальчика и проконсультировали, что делать дальше. Замечаний по операции в наш адрес, к счастью, не было. Оставалось ждать.

— Ребёнок по‑прежнему находился без сознания?

— Да. И на аппаратном дыхании. Через три-четыре дня появились, наконец, первые проблески сознания, а потом и вовсе пришёл в себя. Выписали из больницы без последствий для здоровья, даже головных болей у него не осталось. Позже семья переехала в другой город, однако в гости ко мне однажды заглянули. К слову, с некоторыми из тех, кого я оперировал, или с их родителями до сих пор поддерживаю дружеские отношения.

Минуты счастья

— Моменты, когда пациент, особенно маленький, вновь может самостоятельно дышать, ходить и разговаривать, по‑моему, бесценны. Что чувствуете в такие минуты?

— Эмоции, поверьте, захлёстывают. Это ни с чем не сравнимые ощущения, когда ещё неделю назад человек находился в критическом состоянии, а сейчас способен жить, как и прежде, полноценно — есть, пить, думать, читать, мечтать и, самое главное, улыбаться в ответ на приветствие врача. Часто работа медика ассоциируется с рутиной, в которой сменяют друг друга приёмы, осмотры, операции, лечение, лекарства, рецепты и так далее. Это правда. Пришёл, допустим, мужчина с холециститом — прооперировал, выписал его абсолютно здоровым и забыл. Но возвращение на землю чуть ли не с того света, спасение вопреки всему радует и вдохновляет.

Расскажу вам ещё об одном случае, произошедшем в нашей больнице зимой в начале 90-х годов. Я дежурил в тот день в хирургическом отделении. Около 17 часов родители привезли маленького сына, на руке которого отсутствовали четыре пальца. Старший брат, как выяснилось, рубил топором дрова, а младший подавал поленья и не успел убрать руку. Спросил у мамы: «Где пальцы?» Сейчас привезут, говорит. Я сразу вколол пострадавшему обезболивающее средство, обработал рану, перевязал, а сам думаю: останется ведь инвалидом! Надо что‑то делать!

Сообщил о ситуации главврачу. «Может быть, вы позвоните кому‑нибудь, Владимир Леонидович? — спросил у Сухих. — Ребёнка спасать надо!» Он выслушал и сказал: «Занимайтесь пока мальчиком, а я попробую помочь». Не знаю, на каком уровне решался этот вопрос, но уже через считаные минуты машина везла его в Белгород, в областную больницу, с ним — наша анестезистка и пальчики, помещённые в физ­раствор со льдом. В Белгороде их пересадили в другой автомобиль, который сразу помчался в аэропорт, оттуда на самолёте санавиации корочанца отправили в Москву.

— В Москву?! На самолёте?!

— Именно. Представьте: в 17:00 поступил к нам, а в 22:30 уже лежал на операционном столе в московской больнице. Успели пришить только три пальца, ткани последнего, мизинца, омертвели. Операция прошла успешно, нервные сосуды восстановились. Вот как тут эмоции не захлестнут от того, что оказался причастным к спасению! Это действительно бесценно!

Паники нет. Есть неудобства

— Не могу не спросить о колоссальной нагрузке на врачей из‑за коронавирусной инфекции, с которой сейчас борются ваши коллеги по всему миру. Что изменилось в работе Корочанской ЦРБ и медицинского персонала с момента объявления пандемии?

— Изменилось в первую очередь отношение к пациентам. Медики, начиная с первичного звена, стали более внимательными, ответственными. Врачи общей врачебной практики, обслуживающие людей на участках, отслеживают пациентов — жителей района, прибывающих к нам из Белгорода, Москвы, других регионов, обследуют их на наличие инфекции, контролируют состояние здоровья. В связи с этим меньше оказываем плановую медицинскую помощь, потому что в условиях существования вируса она небезопасна.

Возросли нагрузки практически на все отделения больницы. Хирургическое, например, оказывает экстренную помощь четырём районам области, инфекционное тоже действует в усиленном режиме. Каждая вирусная инфекция, каждая высокая температура оцениваются как тревожные и подозрительные: такие пациенты моментально изолируются, а с признаками пневмонии отправляются в областные медучреждения.

К счастью, есть понимание того, что происходит. С начала пандемии все отделения стационара перешли в формат инфекционного госпиталя, то есть сотрудники больницы трудятся в защитных средствах, закрывающих тело с ног до головы. Паники нет — это главное. Есть небольшие неудобства, вызванные новыми условиями работы.

Мы в тренде

— Медицина развивается стремительно: то, что казалось недосягаемым 5–10 лет назад, сегодня открывает невероятные возможности. Какие инновации внедрены в деятельность Корочанской ЦРБ? Мы не отстаём?

— Безусловно, нет. Наша больница всегда была в тренде. Хирургическая и гинекологическая службы давно проводят лапароскопические оперативные вмешательства с видеоконтролем операций. Увеличивается разновидность лапароскопических операций. Если раньше занимались только желчным пузырём, то сейчас проводим аппендэктомию, рассечение спаек у женщин при непроходимости маточных труб, удаляем варикозные вены. Количество подобных операций ежегодно возрастает. Расширяем спектр ультразвуковых исследований. Приобретены цифровые рентген-аппарат, маммограф и флюорограф.

В последние два-три года увеличился перечень проводимых лабораторных анализов. Надо отметить, что мы являемся активными участниками областного проекта «Управление здоровьем», в рамках которого отстроены и восстановлены ФАПы, созданы офисы семейного врача. К нам едут перенимать опыт из других регионов. Так что мы в тренде и намерены двигаться дальше: для этого есть все предпосылки.

— Заза Шалвович, что вам даёт ваша работа?

— Чувство удовлетворения. От того, что кому‑то помог. От того, что после твоей помощи человек не стал инвалидом. Я каждый день готов осматривать пациента после лечебного курса и произносить одну и ту же фразу: «Состоянием больного удовлетворён!»

— Спасибо за интересный рассказ. Поздравляю вас и ваших коллег с наступающим профессиональным праздником. Будьте здоровы!