Курс на эстраду. Василий Боровенский – о любви к морю и творчеству

Отцовское наследие

Пристрастие к музыке Василию передалось от отца. Он виртуозно играл на гармошке, на слух подбирая любую мелодию. Очень любил этот музыкальный инструмент и всегда бережно относился к гармоникам, которые занимали в доме почётное место.

«Одна гармошка была обычная, наша, советская, а другая папе досталась неизвестным образом во время войны после освобождения села от фашистских захватчиков. Иноземную модель он называл «немецкий лад», потому что играть на ней надо было по‑особому — при растягивании и сжатии мехов одни и те же клавиши выдавали разные ноты. Для меня это и сейчас остаётся загадкой. Я любил не только слушать музыку под аккомпанемент отца, но и смотреть, как он быстро и точно перебирает пальцами по клавишам гармошки», — рассказал Боровенский.

Василий часто брал в руки отцовские инструменты и упорно колдовал с ними, пытаясь складывать извлекаемые ноты в единую композицию. Что‑то получалось. Очень обрадовался он, когда в Поповке открыли отделение музыкальной школы, где преподавал Николай Агарков. Педагог, заметив хорошие природные данные мальчишки, пророчил ему большие перспективы и много занимался с ним, готовя к профильному образованию.

«После восьмого класса подал я документы в Белгородское музыкальное училище на дирижёрско-хоровое отделение. Прошёл прослушивание, сдал экзамены, но в приёмной комиссии мне объяснили, что на это отделение принимают только после десяти классов, и предложили поступить на «оркестр народных инструментов». А я им ответил: «Мне Николай Андреевич сказал поступать только на дирижёрско-хоровое». Забрал документы и вернулся домой с намерением продолжить учёбу в школе», — поделился Василий Иванович.

Встретила несостоявшегося музыканта председатель сельсовета Валентина Горбачёва, она предложила податься в культпросветучилище. Василий согласился. Учился прилежно, с энтузиазмом. По окончании как одному из лучших выпускников поступило новое предложение — Орловский институт культуры.

Служить хочу

«Предложение было заманчивое, проходил вне конкурса. Не каждому так улыбалась удача. А я хотел служить. Пошёл в военкомат и попросился, чтобы меня взяли в армию. Военком Владимир Извеков с некоторой долей иронии и юмора пообещал: «Не волнуйся, это мы быстро оформим». Начали отправлять призывников, а меня не берут. Ещё дважды ходил, просился, не терпелось попасть в солдаты», — рассказал собеседник.

По словам Боровенского, он не преследовал цели попасть конкретно в какие‑то войска, но волей судьбы его определили в морфлот. Это была мечта – увидеть и по‑настоящему познать море. Заочно о морской службе Василий уже знал: два родных дяди служили срочную службу — один на Черноморском, другой на Балтийском флоте.

В учебном подразделении в Кронштадте молодых матросов готовили для службы на подводных лодках. Химика-дозиметриста Боровенского после учебки распределили на Северный флот. Романтическое чувство гордости переполняло новое пополнение, следовавшее на Кольский полуостров к месту постоянной службы. Прибыв на место, с нетерпением ожидали назначения по военно-морским базам, где после боевых походов базировались субмарины.

«Офицер произносит мои фамилию и имя, добавляет пункт назначения — Кронштадт. Я думал, у меня появился однофамилец или произошла ошибка, но выяснилось, что всё правильно. Только прибыл оттуда, а меня опять назад. Правда, отправляя на Балтику, нам пояснили, что придётся службу нести на новом корабле. Мне предписывалось быть в штате клубной команды. Так я попал на самый современный по тем временам тяжёлый атомный ракетный крейсер «Киров», — вспоминал Василий Иванович.

Вахтенный матрос

Есть такая должность в корабельных экипажах, на неё и назначили матроса Боровенского. Крейсер впечатлял своими размерами, мощью вооружения. Завораживающие пейзажи, неповторимые картины природных ландшафтов береговых линий, штормовые порывы беснующихся волн довелось часто наблюдать с мостика вахтенному матросу, он постоянно находился рядом с командиром корабля. А музыкой воинский устав предписывал корабельному оркестру заниматься только на берегу, в море несли службу, как и все, — драили палубу, стояли вахты, выполняли повседневные матросские обязанности. Но и здесь Василий находил время, чтобы взять в руки баян, вокруг которого сразу собирались сослуживцы — слушали мелодии, пели, а бывало и пляски устраивали, отбивая каблуками ботинок степ.

«Полгода пробыли в Балтийском море, проводя ходовые испытания. Интерес к ним иностранных служб был очевиден, и потому нас охраняли и надводные корабли, и подводные лодки. Отработав все вводные, вернулись в Кронштадт. Наградили нас жетонами «За дальний поход», для матроса это значимое поощрение. Через некоторое время отправили наш корабль к месту постоянной дислокации на Северный флот, где и прошли все годы срочной. Вспоминаю о ней часто, потому что встретил во время службы много хороших людей, появилось много друзей», — поделился давнишними впечатлениями старшина второй статьи в запасе.

Родительская забота

Родители ждали сына со службы три года, волновались, а тут пришло письмо от него с просьбой выслать диплом, другие необходимые документы для устройства на работу в Мурманске. Семейный совет был недолгим, а окончательный вердикт остался за матерью.

«Море притягивает, отпускает тяжело. К концу службы мы с Саней Науменко (он призывался из Херсона) решили продолжить бороздить морские просторы на гражданском пассажирском судне, которое курсировало по европейским странам. Мне предложили место в корабельном оркестре, а моему товарищу матросом. Потому и попросил я родителей выслать документы, вместо которых мама мне написала: «Документы не вышлем. Мы три года беспокоились, чтобы ты не утонул, а ты опять хочешь в моряки податься. Приезжай домой. Мы тебя очень ждём». Не повезло посмотреть Европу. Хотя ещё во время ходовых испытаний доводилось видеть, правда, в бинокль, виллы и особняки жителей европейских стран. Даже была некая зависть: «Живут же люди». Тогда для нас это всё было в диковинку», — сказал Боровенский.

На гражданке

Василий вернулся домой. На одном из сельских мероприятий спел под баян, под гитару. Директор совхоза Егор Субботин пригласил к себе и предложил принять Поповский дом культуры, пообещав доплачивать из кассы хозяйства к зарплате. Он считался центральным, а в штате директор да культработник. И вот уже почти 40 лет Василий Иванович возглавляет сельский очаг культуры.

«Доплачивал совхоз мне 30 рублей к штатному окладу в 120 рублей. Под моей опекой находились и сельские клубы хозяйства. Работы хватало всегда, выступали с концертами перед жителями сёл, выезжали с агитбригадами в поле, на фермы. Регулярно крутили фильмы, организовывали танцы для молодёжи. Посещаемость была высокая. В 2006 году построили в Поповке новый ДК, а в 2009-м году он стал модельным. Добавились в штате специалисты, существенно оживилась работа. Сейчас в 27 клубных формированиях занимается около 500 жителей села», — рассказал Боровенский.

Стоит добавить, что Василий Иванович руководит ансамблем любителей морской песни «Крутая волна». В созданном и возглавляемом им вокально-инструментальном ансамбле «Попутный ветер» он играет на ритм-гитаре, а в народном ансамбле русских музыкальных инструментов «Наигрыш» участвует в качестве балалаечника. Его жена Надежда – активная участница художественной самодеятельности: поёт в народном ансамбле «Ладушка», в хоре Поповского сельского поселения «Приволье».

«Судьба меня всегда оберегала и ведёт правильным курсом. Ни о чём не жалею и считаю, жизнь сложилась удачно», — заключил наш герой.