Дай я тебя обниму! Что помнит об освобождении родного края корочанец Иван Разинков

Ему, Ивану Разинкову, было 10 лет, когда началась Великая Отечественная война. Отец, уходя на фронт, обещал семье вернуться с победой, а за старшего в доме на время оставил сына. Со своими задачами справились оба.

От зари до зари

Страх от неожиданного известия о вероломном нападении немецких оккупантов на Советский Союз сковал Ваню так сильно, что он невольно растерялся. Как теперь жить без отца-кормильца, с беспомощным годовалым братом на руках, мамой и бабушкой, на которых в одночасье свалились тысячи забот? Тревожные вести с передовой лишь усиливали переживания мальчишки, однако суровая действительность военного лихолетья очень быстро расставила всё по местам: пока мужчины с оружием в руках добывали обещанную победу в боях, женщины и дети обязаны были ковать её в тылу. Иван вместе с матерью, как и другие трудоспособные жители села Поповка, где жила тогда семья, пошли работать в колхоз.

«Поднимались на рассвете, а домой приходили, когда на улице темнело, — рассказал Иван Михайлович. — Выполняли любые поручения: и сеяли, и пололи, и собирали урожай. Лошадей забрали на войну, вместо них использовали коров и быков. Втянулся быстро, но постоянное чувство голода раздражало, мешало нормально жить и работать. Хорошо, что в хозяйстве имелась корова: хоть как‑то выручала».

От зари до зари, без выходных и не жалея себя: всё для фронта, всё для Победы! Не только взрослые, но и дети воюющей за свободу страны без устали трудились в полях и на заводах, помогали из последних сил, потому что любили, верили и ждали. Иван Разинков тоже как мог приближал май 45-го, а из головы не выходили последние слова отца: «Не беспокойтесь, мы обязательно победим».

Приняли за мёртвых

Проклятая война жестоко и по‑хозяйски шагала по территории советских городов, посёлков, деревень, уничтожая за любое неповиновение её сумасшедшим законам. Разинковы как будто привыкли к непомерным трудовым нормам, беспокойному ритму жизни, в которой скоротечно и незаметно сменялись дни и ночи. Так и дожили до 1942 года и едва не погибли ещё до того, как Поповку оккупировали враги.

Однажды в одном из домов местные жители обнаружили немецкого разведчика: тот, разувшись, грел на печке замёрзшие ноги. В это время здесь располагалось наше воинское подразделение. Селяне, конечно, немедленно сообщили о поимке офицерам, и те, допросив фашиста, расстреляли его на окраине села. Сердобольные женщины сначала пожурили их за такое решение — зачем, мол, убивать, однако ночью Поповка подверглась нападению немецкой авиации. Был ли налёт следствием разведданных, которые расстрелянный солдат мог передать своему командованию, сейчас сказать трудно, но в результате бомбардировки погибли мирные жители; один снаряд разорвался рядом с домом Разинковых.

«Мать только затопила печку, а когда услышали взрывы, мы все кинулись под неё, — сказал Иван Михайлович. — Потом раздался мощный удар прямо за стеной, и нас оглушило настолько, что потеряли сознание. К тому же мама перед этим заложила чем‑то печную трубу, чтобы сверху не было видно дыма, поэтому кроме лёгкой контузии получили, видимо, угарное отравление».

Ваня очнулся уже утром от дикого холода. Приподнявшись, увидел жуткую картину: он, мама, бабушка и брат без одежды лежат на снегу. Оказывается, наши солдаты, разбирая завалы после ночного происшествия и подсчитывая потери, приняли их за убитых и вынесли из хаты на улицу. Мальчик, испугавшись, начал тормошить родных, веря, что они всего лишь контужены. Слава богу, живы. «Не беспокойтесь, мы обязательно победим», — вспомнил в ту минуту заветные слова, радуясь открытым глазам мамы.

Плетью за незнание

К вторжению в село немцев были внутренне готовы: новости с фронтов в тот период не радовали, поэтому продвижение захватчиков вглубь страны ожидалось. Насторожились, когда в первый же день враги собрали всех жителей Поповки, чтобы объявить им о новых правилах и распорядке. К счастью, фашисты здесь не зверствовали. Даже староста, назначенный ими из местных, оказался, к удивлению, порядочным: когда немцы собирались обходить дворы для того, чтобы отобрать скотину, он заранее предупреждал селян о подобных рейдах, и те успевали отводить животных в лес.

«Доставалось нам, мальчишкам, за другие поступки, — продолжил Иван Разинков. — Немцы заставляли учить наизусть молитвы, представляете? В школе на уроках учительница по требованию фашистов проверяла знание молитв. Нам трудно давалось это задание, поэтому если кто‑то не мог его выполнить, получал удары плетью».

Освобождение

Жители Поповки, несмотря на относительно мягкий режим, мечтали об освобождении. В 1943-м земля полнилась волнительными слухами о перемещающейся линии фронта, об успехах советских войск в локальных боях и крупных сражениях, и наконец в феврале село вновь заняли наши подразделения. Это была первая маленькая победа в жизни Вани Разинкова и его семьи.

«Бежали навстречу солдатам, кричали от счастья, радовались и обнимали их, — сказал Иван Михайлович. — Только отца не хватало в тот день. Не слышали о нём ничего. Он ведь обещал вернуться с победой…»

Михаил Разинков обещание сдержал. Позже родные узнают от него, как с винтовкой в руках и пятью патронами он в числе других однополчан бросился штурмовать Смоленск, как соединение было окружено и практически уничтожено, как его взяли в плен и отвезли в Германию. От мучительной лагерной смерти спасло то, что приглянулся местному фермеру, определившему узника на работы в своё хозяйство. А после объявления Победы в 1945‑м отца Вани назвали врагом народа и отправили на уральский завод в город Магнитогорск без права выезда. И лишь спустя четыре года бывшим пленникам позволили отпуск. Разинков-старший сразу поехал в далёкую Поповку и наконец увидел семью.

«Дай я тебя обниму, — произнёс отец, глядя на сына, которому однажды поручил взять ответственность за родных на себя. — Дай я тебя обниму».

Папу спустя несколько лет реабилитировали. Семья перебралась в Магнитогорск и успешно работала на благо страны, а в 1970-м в полном составе вернулась в родные края. Сейчас Иван Михайлович живёт в Короче с супругой Зинаидой Петровной. С удовольствием обсуждают прожитые годы, пересматривая старые фотографии, радуясь каждому дню, проведённому вместе. Слёзы, правда, иногда наворачиваются на глаза, если память извлекает наружу события проклятой войны — её начало, освобождение, Победу.

«Не плачь, — успокаивает обычно жену Иван Михайлович. — Отец сказал бы: „Не беспокойся, мы обязательно победим“».