«Многое пережила». Корочанка рассказала о голоде и страхе во время войны
Мария Егоровна Бондаренко родилась в Ушаковке в 1931 году. Когда началась война, ей было 10 лет. Она выдержала все тяготы военного лихолетья. Была свидетелем жестоких убийств, пряталась от бомбёжек. Эти воспоминания врезались в память так глубоко, что стереть их не может даже время.
Отца Марии Егоровны на фронт не забрали. Она окончила три класса начальной школы.
«Потом её закрыли. На повозках туда привозили мёртвых и раненых солдат. А один раз мужчина так кричал, так кричал: «Пить, пить», — вспоминает корочанка.
Село несколько раз переходило то к немцам под контроль, то к русским. Отступая, фашисты устраивали пожары, угоняли мирных жителей. Люди жили в постоянном страхе за себя и своих близких.
«Однажды ночью нас разбудил папа. Говорит: «Вставайте, Ушаковка горит». Он начал выносить на огород вещи из дома, чтобы хоть что-то сохранить. В кладовке у нас стояло несколько ульев с пчёлами. Папа убрал их на зимовку. Он сказал: «А пчела святая, пусть стоит» и не стал переносить пасеку. Тогда сгорело, наверное, дворов 20 или 30», — говорит Мария Бондаренко.
Как и кто потушил пожар, сейчас уже не помнит. Но дом её семьи не пострадал. Первое время многие соседи жили в их хате.
В памяти Марии Егоровны до сих пор живо воспоминание, когда в селе убили немца. Фашисты собрали возле правления всех жителей. Самый главный грозным голосом что-то говорил на непонятном для всех языке. Люди молчали, боялись даже пошевелиться. Тогда переводчик на ломаном русском сказал, что если ещё раз найдут убитого немца, то будут расстреливать каждого десятого.
«А в тот раз они забралу жену партизана, и больше мы её не видели», — рассказывает Мария Егоровна.
Дядю Марии Егоровны забрали на фронт в первые дни войны. У него было шестеро детей. Папа часто отправлял Машу к родственникам, чтобы она отнесла им хоть немного еды.
«Один раз рано утром понесла им свёклу. А папа мне говорит: «Иди потихоньку, чтобы не разбудить детей. Они все есть хотят. Пока спят, мать им борща наварит». За всю войну дядя прислал единственную весточку. Он попросил, чтобы на него не обижались. «Бои тяжёлые. Никакими судьбами нельзя остаться живым», — сообщил он в письме», — рассказывает Мария Егоровна.
В Ушаковке был деревянный мост. Этот стратегический объект был жизненно важен как для перемещения войск, так и для снабжения солдат оружием и боеприпасами. Немцы это хорошо понимали, поэтому, чтобы замедлить продвижение советских солдат, взорвали переправу. Но, несмотря на свою разрушительную тактику, враг не учёл решимость русских, готовых восстановить утраченные позиции.
«Мама часто отправляла нас с соседским мальчиком Мишей относить солдатам еду. Прямо за нашим огородом был окоп. Мы обычно ходили по нему, а в этот раз не стали спускаться. Не знаю, по какой причине мы не услышали гул подлетающего самолёта. Началась бомбёжка. Снаряды взрывались прямо рядом с нами. Как с Мишей бежали обратно — не помню. Возле сарая стояло корыто, мы спряталась под него. Бомбили долго, только и слышно было, как осколки падают и стучат по железу», — описывает случай из детства Мария Бондаренко.
Когда всё утихло, мама проводила дочь до окопа и строго наказала, чтобы та не вылезала из него. Миша второй раз не пошёл, он был очень напуган.
«Я отнесла еду солдатам. А когда шла домой, один из них мне вслед крикнул: «Иди только по окопу», — вспоминает корочанка.
Самое страшное в войне, по словам Марии Егоровны, бомбёжки и голод. И если взрывы снарядов периодически затихали, то есть хотелось всегда. Мечта поесть досыта детям казалась несбыточной.
«Ели щавель, ореховые китки (серёжки на деревьях). Весной по огородам собирали мёрзлую картошку. В лесу — жёлуди. Сушили их, перемалывали в муку, из которой мама пекла лепёшки. Какие он были вкусные да хорошие», — говорит Мария Егоровна.
Когда солдаты Красной армии освободили Ушаковку, все жители радовались. Без страха вышли на улицу.
«Но тут откуда-то появились два немца. На плечах у них были большие рюкзаки. Во дворе был мой брат Шура. Солдаты схватили его и повели с собой. Мы пытались его отбить, но у нас ничего не вышло. На другой день соседка, которая ходила в Белгород за солью, по дороге домой увидела на обочине дороги убитого Шуру. Пришла в деревню и рассказала, где он лежит. Папа пошёл в Шеино, в крайнем доме попросил санки и привез его домой. Шуру похоронили. Многое пережила за время войны», — продолжает делиться воспоминаниями Мария Бондаренко.
9 мая 1945 года маленькие девочки бежали и радостно кричали, что война закончилась. Маша с папой пахали огород. Вместо лошади запрягли корову.
«В этот день соседка получила похоронку. Как она кричала! Страшней войны было когда женщины плакали», — говорит Мария Бондаренко.
С будущим мужем Иваном дружили недолго, его забрали в армию.
«Когда он шёл в военкомат, передал мне булочку. Служил Иван 3,5 года. Ни разу мне не написал. А когда пришёл домой, из кармана достал мою фотокарточку. Он с ней всю армию прослужил», — рассказывает корочанка.
После войны она работала в колхозе: вязала снопы, складывала их в скирды, свёклу полола. Долгие годы Мария Егоровна была нянечкой в детском саду в Короче. Она — ветеран труда и ребёнок войны, которому суждено было пережить военные годы, испытать на себе всю тяжесть того времени, но не сломаться, а стойко выдержать все невзгоды.
Наталья Малина
