Сразил осколок гранаты. Биографию уроженца села Заячье восстановили по воспоминаниям родственников

Его история стала известна нам благодаря родственникам и близким, сохранившим в памяти рассказы тех, кого уже нет, – Зое Ивановне Черняковой и её сестре Екатерине Ивановне Антоненко. Особенно ценными стали материалы, переданные музею-заповеднику «Прохоровское поле» внучкой Ивана Васильевича – Валентиной Михайловной Бекетовой – и белгородским журналистом Сергеем Александровичем Рудешко – мужем другой внучки – Тамары Михайловны.

Арест и концлагерь

Иван Васильевич родился на исходе XIX века в 1898 году. Когда он был ребёнком, прошла Русско-японская война, на его отрочество пришлась Первая мировая война, а на молодость – революция, Гражданская война, раскулачивание, становление нового советского государства.

Шло время, и вот уже Иван Васильевич работает в колхозе, затем становится его председателем. Когда началась Великая Отечественная война, он не мог оставаться в стороне. Колхоз отправлял на фронт обозы с продовольствием, Иван Васильевич их сопровождал. Один из очередных обозов попал в окружение, и люди были вынуждены пробираться через оккупированные районы домой. Вернулся в родное село и получивший ранение Иван Селин. В это неспокойное время никто не мог быть уверен в своей безопасности. Бывшего председателя и коммуниста кто-то выдал новой власти, последовавшее развитие событий стало закономерным итогом доноса: арест и путь в Чернянский концлагерь.

Сейчас очень сложно сказать, когда именно состоялся арест и как долго находился в лагере Иван Васильевич. Известно совсем немного, а именно, что его там несколько раз пыталась навестить средняя дочь Зоя Ивановна. Старшая, Надежда, к тому времени была угнана в Германию. Она видела отца в лагере и умудрилась передать ему немного провизии – мороженую свёклу, больше в семье ничего не было.

Не работаешь – расстрел

На основе хранящихся в музее материалов мы можем восстановить, через что прошёл каждый человек, оказавшийся в лагерных условиях. Основываясь на воспоминаниях тех, кто пережил Чернянский концлагерь, точно известно, что условия содержания людей были очень тяжёлыми: в ходу были телесные наказания, допросы и непосильный физический труд. В качестве примера приведём воспоминание очевидца и данные из официального акта. «Кормили впроголодь. В лютый мороз раздетыми гоняли в баню. Многие сильно болели. А работать заставляли всех, невзирая на болезнь и старость. Особенно тяжело было таскать из леса дрова. Кто не мог работать – того тут же расстреливали», – так описывал своё нахождение в лагере Евдоким Алексеевич Калашников.

А это подробности содержания военнопленных, изложенные в акте от 8 июля 1943 года, составленном в Чернянке: «Кормили всех заключённых вонючей похлёбкой, которую выдавали два раза в день. Летом всех находившихся в лагере гоняли на непосильные работы. Пленным не разрешали брать от мирного населения никаких передач, кто ухитрялся получить, и немцы замечали, то последних избивали плётками».

Выжили единицы

О завершении деятельности концлагеря известно следующее: в связи с наступлением советских войск 17 января 1943 года лагерь из Чернянки был эвакуирован. Заключённые в количестве 500-700 человек этапом двигались в сторону Прохоровки. Они шли колоннами по заснеженной дороге в лютый тридцатиградусный мороз. Одеты, обуты кое-как. Все обмороженные, измождённые.

Сохранилось детальное воспоминание о пути военнопленных в Гусёк-Погореловскую школу, записанное очевидцем событий, – Полиной Алексеевной Неженцевой: «Со стороны Радьковки двигалась серая колышущаяся масса, она приближалась, росла, стала осязаемой. Мы увидели страшную картину, забыть которую невозможно. Впереди колонны, держа автоматы на изготовке, шли фашистские охранники. И первые, и те, которые замыкали ряды пленных, были с овчарками. Нет слов, чтобы передать вид пленных: измождённые серые лица, одежда изорвана, обуты в рваные галоши, к подошвам подвязаны пучки соломы. Мы как могли ухитрялись бросать носки, рукавицы, хлеб и другие продукты. Кусок хлеба угодил в середину колонны. Молодой солдатик нагнулся за ним и упал. Немец тут же его пристрелил».

В конце января 1943 года этап остановился в селе Гусёк-Погореловка Прохоровского рай­она. Всех заключённых мужчин поместили в здании школы. В акте от 10 апреля 1943 года, составленном жителями села Гусёк-Погореловка Прохоровского района, детально изложены последующие события: «Немецко-фашистскими властями в селе Гусёк-Погореловка Прохоровского района был учинён зверский акт над пленными красноармейцами и командирами Красной армии, а именно: в здание, где помещались пленные красноармейцы и командиры, днём было нанесено много соломы в коридор школы, ночью солома в школе была зажжена, а в окна полетели гранаты, в результате чего загорелось здание школы, где помещались красноармейцы и командиры Красной армии. В момент пожара пленные стали выпрыгивать в окна, и попадали под огонь заранее выставленных автоматчиков». Только считанным единицам удалось всё же скрыться под завесой дыма. Хотя долгое время считалось, что не уцелел никто.

Печальную весть принёс красноармеец

Через все эти испытания прошёл и Иван Васильевич Селин, но спастись из объятой пламенем школы ему не удалось. Об этом семья Селина узнает значительно позже. Новости по сёлам распространялись местными жителями, и это происходило небыстро. Путь вести от одного района до другого мог занять не дни, а недели, а уж пеший путь человека был ещё дольше. Несколько недель пробирался сбежавший из объятой пламенем школы и получивший тяжёлые ожоги красноармеец. На несколько дней его спрятали от врагов местные жители в соседней от Заячьего деревне. Он-то и рассказал страшные вести о судьбе Ивана Васильевича и попросил сообщить о его смерти родным. Селина он знал ещё до войны по партийным собраниям и близко сошёлся с ним в Чернянском лагере.

Едва в семье узнали о страшной трагедии, тут же собрали в путь Зою Ивановну – разузнать подробности о судьбе отца. Не стоит забывать о том, что зима в том году была очень снежная и холодная. Морозной ночью пробиралась Зоя через заснеженные поля в соседнюю деревню. Идти по дороге шестнадцатилетней девушке было опасно, в округе свирепствовали оккупанты и их приспешники-полицаи. Вымокшая в глубоком снегу, замёрзшая Зоя нашла дом, в котором скрывался красноармеец. Он лежал в хлеву на топчане, обмотанный тряпками, укрытый овчиной и сверху рогожей. Красноармеец рассказал девушке, что её отец «погиб легко, не мучился и умер сразу, сражённый осколком гранаты прямо в сердце». Через несколько дней, немного отлежавшись, красноармеец ушёл. Его дальнейшая судьба неизвестна. По ряду фактов и сохранившихся документов и публикаций можно предположить, что это мог быть Евдоким Андреевич Калашников из села Терновое. Однако необходимо уточнить, что он был не красноармейцем, а арестованным активистом. Евдоким Андреевич благополучно вернулся к своей семье, вышел на пенсию, а его воспоминания были опубликованы в районной газете «Коммунист» в 1966 году.

Фото из семейного альбома

В заключение приведём документ, найденный в Государственном архиве новейшей истории Белгородской области (ГАНИБО) Сергеем Александровичем Рудешко. Это характеристика от 1945 года, выданная вернувшейся из Германии дочери Ивана Васильевича – Надежде Ивановне, подтверждающая, что «И. В. Селин был сожжён немцами».

Эта история передавалась из одного поколения в следующее в семье Селиных. К сожалению, при жизни очевидцев не была проведена аудио– или видеозапись, поэтому ряд деталей утрачен навсегда. Но у нас есть уникальная возможность увидеть портрет Ивана Васильевича, узнать ещё одну историю о том, кто погиб в Гусёк-Погореловской трагедии, и, возможно, увековечить его имя на памятнике у братской могилы.

Светлана Бородина, заведующая научно-исследовательским отделом музея-заповедника «Прохоровское поле»